Социально-психологическая предиспозиция формирования эротических аддикций

Хмарук И.Н., Степанова Ю.С.

Стремительное нарастание изменений во всех сферах общественной жизни и колоссальная нагрузка на системы адаптации человека XXI века провоцируют попытки поиска универсального и достаточно примитивного способа выживания – ухода от проблем. Выбор такой стратегии поведения, к сожалению, характерен для определенной части представителей современного российского общества и обусловлен приобретенным ранее жизненным опытом и типом семейного воспитания, низким уровнем фрустрационной толерантности и ограниченным арсеналом адаптационных возможностей.

Как правило, стратегия ухода от проблем реализуется в попытках искусственного изменения психического состояния по аддиктивному механизму с возникновением чувства безопасности, получением субъективно приятных эмоций и восстановлением равновесия. В качестве аддиктивных агентов могут выступать самые разнообразные объекты зависимости − как химические (ПАВ), так и нехимические (разные виды активности). К числу последних, в частности, относятся: патологическая страсть к азартным играм (гэмблинг), интернет-зависимость, нарушения пищевого поведения (переедание или увлечение диетами), трудоголизм, ониомания, уход в деструктивные религиозные культы, "спортивный фанатизм" и тяготение к экстремальным видам спорта.

Энергичный поиск "своей половинки" в каждом встречном, фрустрирующие попытки нахождения "смысла жизни" в случайных отношениях на фоне многолетнего тоскливого ожидания "единственного (-ой)" (судьбоносная встреча с которым (-ой) якобы раз и навсегда изменит жизнь), невыносимая боль обид, разочарований и утрат − всё это также представляет собой достаточно распространенную и, к сожалению, социально одобряемую форму зависимого поведения.

Однако, несмотря на крайне широкую распространенность такого феномена в социуме, количество научных работ, посвященных изучению различных видов так называемой "эмоциональной зависимости" − эротической (любовной) аддикции, патологической ревности, "эротоманических расстройств" (сексуальной аддикции) и аддикции "избегания отношений" − представляется нам неоправданно малым. Мы склонны объяснять это принадлежностью данной проблематики к одной из наиболее деликатных и сложных областей пограничной психиатрии, психотерапии и клинической психологии – особенно, в плане клинической диагностики и психопатологической интерпретации, и, тем более, в аргументации выбора адекватной стратегии оказания помощи.

Сферой наших научных интересов как раз и является весь спектр пограничных психических расстройств и реактивных состояний, связанных с социально-психологическими нарушениями в эмоционально-значимых отношениях между гетеросексуальными партнерами.

Возможность типировать эротические (любовные) аддикции как форму болезни нехимически зависимого поведения (БЗПНХ, связанная с другими патологическими влечениями), соответствующую таксону F63.8 МКБ-10, появилась совсем недавно, благодаря работам А.О.Бухановского и его школы (2001-2005).

Для эротических (любовных) аддикций, как и для других форм зависимого поведения, характерны такие клинические проявления, как:

1. трудноконтролируемая тяга к повторному совершению поведенческих актов;

2. сниженная способность контролировать эти действия по ходу эпизода;

3. отсутствие ясной рационализации мотивов этих действий, причиняющих психологический, социальный и правовой ущерб, как самому пациенту, так и его окружению;

4. поглощенность реализацией аномального влечения.

Необходимым условием формировании эротических аддикций, как и любой другой формы болезни зависимого поведения является наличие нефатальной комплексной предиспозиции (Бухановский А.О., 2002). Она включает в себя морфофункциональную (биологическую), психологическую (личностную) и социальную (особенности ранней детской социализации и семейного воспитания) компоненты. Манифестация расстройства приобретает клинически завершенную форму только в условиях психогенного воздействия при детерминирующей роли сочетанных микросоциальных интра- и интерперсональных конфликтов и фрустраций.

Анализ литературы и полученные нами данные свидетельствует о том, что эротические (любовные) аддикции представляют собой своеобразный способ компенсации формирующейся личностной и социально-психологической дезадаптации, реализующийся всегда на трех уровнях – личностном, микро- и макросоциальном. Соответственно, анализ должен включать в себя основные параметры функционирования всех трех взаимосвязанных уровней.

Опираясь на данные исследований механизмов развития аддиктивных расстройств (Семке В.Я., 1982; B.Segal, 1988; Короленко Ц.П., Донских Т.А., 1990) мы полагаем, что возникновение эротической (любовной) аддикции определяется сформированной психической готовностью реагировать определенным образом на располагающую к этому ситуацию.

Цель данного исследования состояла в выявлении личностных и социально-психологических особенностей лиц, находящихся (по их определению) в состоянии острой эмоциональной зависимости и неудовлетворенности от отношений со Значимым Другим ("объектом любви").

Объектом исследования стали 37 человек (7 мужчин и 30 женщин в возрасте от 19 до 42 лет) обратившихся за психологической и психотерапевтической помощью в ситуации кризиса эмоционально-значимых отношений, связанного с реальной или предполагаемой утратой партнера. Базой клинического исследования стал Областной центр планирования семьи и репродукции человека Министерства здравоохранения Ростовской области.

Анализ полученных на диагностическом этапе данных показал, что 83,7% респондентов составили лица с высшим и незаконченным высшим образованием с достаточно высоким социальным статусом и уровнем дохода. Средний возраст начала актуальных отношений составил 27,6 г. для мужчин и 21,3 г. для женщин. Длительность отношений от 4 мес. до 7 лет, средняя длительность 1,8 г. Не имеют детей 29,9% обследуемых, 63,6% имеют одного ребенка, 6,5% — двоих детей.

Преобладание среди обратившихся представителей хорошо обеспеченных и социально-успешных слоев населения отражает, на наш взгляд, не особую распространенность у них подобных кризисных ситуаций, а лишь лучшую осведомленность о возможности получения подобного рода помощи и большую готовность обсуждать такие проблемы со специалистами. Значительное преобладание в нашей выборке женщин можно объяснить спецификой существующих в обществе представлений о мужественности-женственности, согласно которым мужчина должен "скрывать свои эмоции", а женщина подчеркивать.

Анализ структуры брачных (партнерских) мотиваций выявил следующее: у подавляющего большинства респондентов (71,3%) в качестве основных мотивов начала отношений фигурировали "любовь" и "симпатия" к партнеру. Конформистские и житейские мотивации ("как у людей", "материальные соображения", "стремление к бытовому комфорту", "настойчивая инициатива родственников" или "пример подруг") присутствовали у 21,2%. "Разрешающие" мотивации ("страх одиночества", "желание уйти из родительского дома") наблюдались у 7,5%.

Впервые в своей жизни столкнулись со столь субъективно-тяжелой ситуацией утраты партнера 57,3% респондентов, 22,5% уже переживали серьезный кризис, связанный с утратой партнера в предыдущих отношениях, 20,2% обратившихся сталкивались с проблемами партнерского ухода в родительской семье. Так, например, у 36,4% женщин отцы оставили их матерей при подобных обстоятельствах (своеобразный вариант сценарного трансгенерационного наследования).

Спектр мотивов обращения за психологической и психотерапевтической помощью содержал наряду с "желанием вернуть его (её)" и восстановить "всё как было раньше" следующие мотивы:

1. Потребность в эмпатической поддержке, принятии ("желание поговорить, выплакаться, выговориться" — как результат острой реакции на стресс).

2. Желание найти одобрение (либо оправдание) своего поведения у врача-психотерапевта или консультанта-психолога.

3. Желание найти поддержку в осуждении "недостойного (плохого)" поведения партнера.

4. Желание получить "психологический анализ" причин поведения партнера с целью "повлиять на него" ("сделать так, что он (она) понял").

5. Потребность разобраться в истинных причинах происшедшего, с целью найти способы конструктивного разрешения сложившейся ситуации.

Так, например, мотив "повлиять на партнера" (с помощью психолога, врача или привлечения "мнения общественности") оказался наиболее частым в группе женщин. Несмотря на декларируемое желание "восстановить нормальные отношения", вернуть "всё как было раньше" 35,5% респондентов не отрицали наличие желания "отомстить" партнеру. О выраженной дезадаптивности и нереалистичности представлений наших респондентов об эмоционально-значимых отношениях свидетельствует тот факт, что хотя 60,2% считают разрыв и расставание партнеров "естественным" и "крайне распространенным" явлением, однако 82,2% были искренне уверены, что в их отношениях "такого никогда произойти не может".

Несмотря на отрицательное отношение к разрыву отношений и утрате партнера, 63,4% опрошенных признают, что сами "хотя бы однажды" бросали своих партнеров — в группе мужчин 18,3% оставляли своих партнерш, в группе женщин 34,3% выступали инициаторами прекращения отношений. Прямо или косвенно свою роль в создании обстановки, подталкивающей к разрыву и расставанию (нарастание конфликтности, подозрительности), признают более 79,4% респондентов, тем не менее, полностью делегируя вину и ответственность за кризис в отношениях "бросившему" партнеру.

В качестве причин, подтолкнувших партнера к завершению отношений, респонденты практически не допускают возможности появления "новой любви или увлечения" у партнера/супруга, а имевшую место партнерскую/супружескую неверность объясняют, в основном, "безнравственностью" и "предательством". Тем не менее, для всех обратившихся характерна выраженная тенденция идеализировать эти отношения, вплоть до окружения их ореолом мистицизма с отрицанием каких-либо разногласий с партнером.

Необходимость "восстановления нормальных отношений" и свое нежелание разрывать расставаться объясняют "любовью к партнеру/супругу" и "невозможностью жить без него" 88,3% обратившихся, 32,3% объясняют это "привычностью, удовлетворенностью совместной жизнью" и "нежеланием что-либо менять". Однако, несмотря на то, что 92,5% респондентов не считают неверность "непреодолимым препятствием" для продолжения отношений, 82,4% группы занимают "принципиальную" обвинительную позицию и полагают, что успешность восстановления отношений должна определяется усилиями "бросившего" партнера.

Анализ основных показателей партнерской/брачной ситуации позволил выделить ряд факторов, оказывающих существенное влияние на характер течения и исход кризисной ситуации, среди которых: "интерпретация мотивов разрыва отношений", "наличие открытого конфликтного взаимодействия", "включенность близкого окружения в конфликт", "мотивация к продолжению отношений/брака", "социальные мифы", "возможность конструктивного диалога с партнером/супругом", а также "личный опыт утраты партнера".

Полученные результаты активно используются в консультативной и психотерапевтической практике НИИ психотерапии и клинической психологии, особенно на этапе выбора и обоснования стратегии психотерапевтического лечения.